Фонд защиты гласности опять принялся за старое — уже в четвертый раз он представил так называемую Карту гласности.
Карта России, на которой разным цветом закрашены ее регионы, превратилась благодаря искусникам из Фонда в странный пазл. Демонстрирует этот пазл степень свободы (и, к сожалению, несвободы) российской прессы. Причем под прессой в данном случае совершенно справедливо подразумевается не только то, что издается, показывается, публикуется в Москве и городах-миллионниках, — картина охватывает практически все российские регионы со всеми глубинками и медвежьими углами.
«Новая» тоже решила не изменять сложившейся традиции и в очередной раз публикует как саму Карту, так и необходимые к ней комментарии.
Зачем она нужна
Карта гласности — это попытка наглядно показать положение со свободой слова в регионах России. Изучив опыт коллег, составляющих подобные карты по ситуации со свободой слова в странах мира, Фонд защиты гласности (ФЗГ) решил установить четыре основных категории: регионы, где пресса СВОБОДНА, ОТНОСИТЕЛЬНО СВОБОДНА (то есть характеристики свободной прессы заметны), ОТНОСИТЕЛЬНО НЕСВОБОДНА (характеристики свободной прессы едва просматриваются), НЕСВОБОДНА. А также территории, откуда НЕТ ИНФОРМАЦИИ. Каждая категория получила свой цвет (соответственно зеленый, желтый, красный, коричневый, белый).
Как это делается
Основой для создания Карты служит мониторинг нарушений прав СМИ, который проводит ФЗГ, опираясь на свою корреспондентскую сеть. Информация о конфликтах за определенный период заносится в специально разработанную базу данных. Каждому виду нарушений присваивается определенный балл — от 2 до 10, в зависимости от тяжести нарушения. Эти данные обсчитываются, и выясняется, где ситуация более напряженная, а где — менее.
Для проверки этих результатов и ощущений используется экспертная анкета, которая рассылается в субъекты Федерации партнерам — корреспондентам, дружественным Союзам журналистов, волонтерам. Анкета состоит из 29 вопросов, которые должны помочь человеку сориентироваться в ситуации и дать оценку состоянию прессы по той же схеме (СВОБОДНА, ОТНОСИТЕЛЬНО СВОБОДНА, ОТНОСИТЕЛЬНО НЕСВОБОДНА, НЕСВОБОДНА). Кроме того, партнеров просят охарактеризовать положение в соседних регионах, если оно им достаточно хорошо знакомо.
В результате на основании данных мониторинга и сведений из экспертных анкет определяется положение дел в каждом из 83 субъектов Федерации.
Из истории
Первая подобная Карта была выпущена в 2006 году. Она базировалась на данных, полученных с марта по август того года.
Следующая Карта, в которой учитывались сведения, полученные с сентября 2006 года по февраль 2007-го, подтвердила картину, которая сложилась при первом исследовании.
Третья карта охватывала период с марта 2007 года по март 2008 год.
И вот четвертая Карта, с марта 2009-го по февраль 2010-го включительно. В ней есть новшество: указаны конкретные регионы, где положение изменилось в лучшую сторону, и те, где стало хуже.
Ситуация с прессой ухудшается
Сравнение этих четырех выпусков карт позволяет выявить некоторые тенденции. Главная — это постепенное ухудшение ситуации со свободой прессы по всей стране. Это неудивительно, поскольку меньше свободы становится не только у СМИ.
Продолжает расширяться и арсенал средств давления на массмедиа. В частности, все активнее применяется антиэкстремистское законодательство, продолжаются поиски эффективного средства воздействия на интернет-издания, против прессы используются региональные управления по делам печати и средств массовых коммуникаций.
Примером может служить акция управления Роскомнадзора по Нижегородской области, разославшего местным интернет-компаниям письмо с требованием ограничить доступ к сайтам, включенным в федеральный список экстремистских материалов. Причем провайдеров обязали отчитаться о принятых мерах.
Другой пример: управление по делам печати Воронежской области объявило выговор главному редактору газеты «Родное Придонье». Основания для взыскания — газета не опубликовала спущенный сверху материал про губернатора.
Указания со стороны управления резервировать газетные площади для публикаций о власти стали обычным явлением.
Участие региональных управлений по делам печати в давлении на СМИ усиливается, есть сведения, что в некоторых областях в редакции направляются специальные списки с «рекомендуемыми» ключевыми словами, которые надо использовать при написании «правильных» материалов.
Состояние прессы в регионах во многом зависит от позиции губернаторов. Все меньше становится руководителей, относящихся к прессе спокойно. Тем не менее там, где такое явление имеет место, положение СМИ получше. К таким регионам отнесены Дагестан, Карелия, Пермский край, Кировская, Новосибирская, Томская области, Санкт-Петербург.
Второй фактор, влияющий на положение дел, — наличие противоречий между местными элитами. В этом случае пресса может чувствовать себя более или менее самостоятельно, но — до определенного предела. Такова ситуация в Приморском крае, в Саратовской и Свердловской областях.
Влияние на положение в регионе оказывает и сам факт смены руководства. После этого, как правило, следуют изменения в жизни прессы, в основном негативного характера. К примеру, в Воронеже с приходом нового губернатора стабильная ранее ситуация (впрочем, далеко не идеальная) стала меняться в худшую сторону. Вопреки желанию коллектива уволили главного редактора газеты «Воронежский курьер» Дмитрия Дьякова, а требования предъявлять материалы на вычитку стали нормой.
Случаи гибели журналистов. С марта 2009 года по февраль 2010-го зафиксировано 5 случаев. Это гибель Вячеслава Ярошенко в Ростове-на-Дону 29 июня; убийство Натальи Эстемировой в Ингушетии 15 июля; Малик Ахмедилов расстрелян на окраине Махачкалы 11 августа; Ольга Котовская погибла в Калининграде 16 ноября; Иван Степанов убит в Забайкальском крае 23 февраля. Еще трое журналистов погибли 4 июля во время происшествия на Оби, когда катер, на борту которого они находились, затонул во время шторма.
Нападения. Их становится меньше. В 2007 году их было 75, в 2008-м — 69, в 2009-м — 59. Однако они происходят повсеместно, и выделить какие-то регионы трудно. Похоже, криминала стало меньше, потому что он уже и не требуется — все понимают степень риска при подготовке острых материалов и уже знают, что можно делать, а что нет, так что до «крайних мер» дело доходит реже.
Цензура усиливается. Отовсюду сообщают о существовании неких списков людей, которых запрещено показывать по телевидению. Нередки случаи прямой цензуры. Так, главный редактор газеты «Тарское Прииртышье» Сергей Мальгавко ушел в отставку, объяснив, что сделал это из чувства протеста в связи с действиями чиновников администрации Омской области, требовавших не только обязательной публикации спущенных сверху материалов, но и предоставления сверстанных полос на вычитку и правку перед их отправкой в типографию.
Самоцензура. Это явление повсеместное. Люди понимают, что можно, а от каких тем лучше воздержаться. Причем никаких конкретных указаний на этот счет никому ни от кого не поступает. Просто обстановка такая, климат такой, что журналисты сами чувствуют, какие материалы могут пройти, а какие — бесперспективны. Или просто опасны.
Увольнения. Это — беда муниципальных СМИ. После каждых выборов рискуют быть уволенными редакторы изданий, чем-то не угодившие победителям. Зачастую очень трудно получить информацию по подобным конфликтам — власти часто проводят операцию без лишнего шума, применяя к увольняемому либо кнут, либо пряник.
Уголовное преследование журналистов и СМИ. Наряду с традиционными делами по клевете и вымогательству в ход идут и «новые технологии», а именно — антиэкстремистское законодательство.
Задержания. Массовые задержания журналистов происходят там, где случаются протестные акции, то есть, как правило, в крупных городах. Попытки как-то организовать «взаимодействие» СМИ и правоохранительных органов во время этих акций, чтобы милиция «ошибочно» не задерживала корреспондентов, пока безуспешны. В частности, уже пробовали использовать спецжилеты с надписью «Пресса», однако в результате это лишь облегчает жизнь милиции, которой по этим самым опознавательным знакам стало проще изолировать прессу.
Отказ от печатания или распространения СМИ, изъятие, скупка, арест тиража, выход изданий-двойников. Эти нарушения характерны для регионов, где проходят выборы.
Препятствование деятельности интернет-изданий. Конфликтов становится все больше. Власть настойчиво ищет способ борьбы с Интернетом, справедливо рассматривая его как последний оплот свободы слова.
Где хуже всего, а где пока жить можно
Самая тяжелая ситуация — в северокавказских республиках, исключая Дагестан. Немногим лучше обстоят дела в Калмыкии, Башкортостане, Марий Эл, Забайкальском и Хабаровском краях, Белгородской, Орловской, Калужской, Кемеровской, Пензенской областях. Здесь СМИ находятся в полной зависимости от власти.
Более половины субъектов Федерации (44) отнесены к территориям, где пресса ОТНОСИТЕЛЬНО НЕСВОБОДНА. Это центр России, север европейской части страны и Сибири. Здесь идут процессы закручивания гаек, и журналистское сообщество не имеет достаточных ресурсов для сопротивления.
В большинстве ОТНОСИТЕЛЬНО СВОБОДНЫХ регионов дозволяется критика, но — не руководства области, края, республики. Вот Москву ругать можно, а местный «белый дом» нельзя ни под каким видом.
А СВОБОДНЫХ регионов мы, как ни старались, обнаружить не смогли.
Так что Карта гласности все больше окрашивается в красно-коричневые тона. Ситуация со свободой слова в России становится все хуже. Подобным же образом оценивают положение и наши коллеги из международных организаций — RSF («Репортеры без границ»), CPJ (Комитет защиты журналистов), Международной федерации журналистов.
Из ответов на вопросы экспертной анкеты:
— Сегодня нет ни одного относительно массового СМИ, для которого не существовало бы закрытых тем и недосягаемых для критики персон. Самый свежий пример — увольнение руководителя главной областной правительственной газеты «Пензенская правда». Настоящих причин отставки открыто не назвали, но по основной версии, принятой в журналистских кругах, — газета просчиталась в выборе объекта критики. (Пенза)
— На студии тындинского ТВ есть список людей, которых нельзя показывать по ТВ. Этот список утвержден мэром Тынды. (Амурская область)
— Прямых угроз почти нет. Редко. Есть завуалированные. Один пример из моей практики. Майор милиции из ОБЭП ГУВД Челябинской области вкрадчивым голосом говорит: «А вы не боитесь, в Москве вон журналистов убивают?!» Это после выхода статьи по налоговому подразделению, в котором один из сотрудников оказался причастным к делу о пропаже крупной суммы денег у предпринимательницы. (Челябинск)
— Недавно глава администрации городского округа заявил, что ни одной информации мы от него не получим. «Если я вам сделаю шаг навстречу, меня самого уберут», — сказал он. (Костромская область)
— Материалы изданий, входящих в медиахолдинг «Губернские ведомости» (три СМИ — газета, ОРТ и агентство), просматриваются управлением информационной политики правительства области до выхода в свет. (Сахалин)
— За два года незаконно уволено пять главных редакторов муниципальных СМИ. (Пермский край)
— По примеру Москвы руководство ведущих СМИ Петербурга приглашают на закрытые «совещания» с губернатором, где им втолковывают, что и как надо освещать, а что не следует затрагивать.
Сообщения
